Ловля зайцев.
Солнце лениво вылезало из-под горизонта, и его усталые лучи неторопливо нагревали прохладный воздух и остывшую за ночь землю. Улицы были пустынны, и казалось, что город вымер. На самом деле в подобный час люди ещё нежились в своих кроватях, хотя всё же некоторые из них выползли, чтобы задёрнуть шторы, после чего опять же ютились под одеялом. Если взглянуть в окна этого серо-зелёного здания на краю днём и вечерами шумной автострады, то можно в них увидеть пестреющие шторы, и только на самом верху небоскрёба вместо штор видны глаза. Большими глазами малыш влюблено и преданно созерцал восходящее солнце.
Зрачки этого малыша сузились до размеров пылинки. Казалось, подует ветерок сквозь оконную щель и они, потанцевав на синеве радужной оболочки, улетят странствовать по миру. Солнце плясало на волосах мальчика, нещадно светя ему в лицо лучами. Но этот карапуз и не думал морщиться. Он едва стоял на ногах, но это ничуть не мешало ему сжать свои коралловые губы в тонкую полоску. Вдруг он покачнулся и, не удержавшись на ножках, упал на свою кровать. Вот тогда он и заметил солнечный зайчик, пляшущий на его синих обоях.
Этот маленький клубочек света, этот непрошенный гость беззастенчиво прогуливался по стене. Малыш был очарован. Он так улыбался своим двузубым ртом, что казалось, будто с этим крошечным кусочком солнца в его маленькую комнатушку проникло само счастье, всё прошлое время прятавшееся за горизонтом, по ту сторону планеты, напросившись в гости к другим людям. А мальчик зачарованно наблюдал этот причудливый танец и время от времени улыбался.
Когда же он подрос, окреп до того, что уже не падал и не спотыкался при ходьбе, он научился подходить всё ближе к посланникам солнца, позже начал пытаться ловить эти блики счастья, но каждый раз солнечный зайчик был неуловим для его рук. Он ускользал, игриво убегал от малыша. Мальчик хмурился и продолжал с ожесточением ловить настырного светящегося зайца. Дело всегда заканчивалось отчаянной барабанной дробью рук по стенке.
Шли годы.
От этого мальчика не ускользало ничего: ни мельчайшие детали и тонкости, ни влюблённые взгляды встречных девушек, ни мелкие шрифты в рекламе и на упаковках; кроме солнечных зайцев. И пусть он уже не бегал за ними, сломя голову, но каждый раз провожал этот лоскуток солнца преданным взглядом. Он тихо злился, когда этот самый заяц, ушастый посланник дня, гулял не по нему. Он же понимает этот клочок, любит его. А они… Они морщатся от солнца, как от просроченной еды. С год назад просроченной.
Свою страсть к солнцу он всегда скрывал, но отрицать и не собирался. Он никогда не закрывал шторы, ни на работе, ни дома. И пусть жена злилась на него по утрам, и пусть ей всё же удалось уговорить его купить и повесить шторы. Но задёргивать их, особенно по утрам, она не смела. И пусть она морщилась, закрывала лицо подушкой, уходила в другую комнату, утреннее солнце было неприкосновенно.
Сидя в своём кабинете, спиной к дневному солнцу за дубовым столом, он меланхолично наблюдал за солнечным зайчиком. Он даже не задавал себе вопроса, почему он смотрит. Он наблюдал, любовался солнцем почти бессознательно. А сейчас ни для кого его не было. Он был наедине с солнцем. И пусть он уже не был так предан этому, как раньше, он всё равно был очарован этим желтоватым бликом света.
Да, жизнь научила его разочарованию. И та, единственная, которая однажды не поморщилась от солнца, теперь прячется от света каждое утро. И он сам, всё время прежде ловивший этих нестандартных зайцев уже и не думает о то, чтобы присвоить солнце себе. Пусть оно просто будет. Пусть светит. Ему и другим. Всем. Солнечный зайчик на пару секунд задержался на его ладони. И не стоит ловить солнце. Оно само придёт, посветит.